Еще в детстве ей, длинноволосой курносой девочке, цыганка нагадала: «Все мужчины будут от тебя без ума, у тебя будет много мужей, но в старости ты останешься одна».
Так оно в общем-то и вышло. И все же свое 80-летие знаменитая актриса отметила не в гордом одиночестве...
Когда-то Лариса Лужина с легкостью покоряла сердца блистательных мужчин. Сын писателя Александра Фадеева, знаменитый французский актер Робер Оссейн, Владимир Высоцкий — список влюбленных в Ларису можно продолжать и продолжать...
Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу,
Наверно, я погиб: робею, а потом,
Куда мне до нее? Она была в Париже,
И я вчера узнал, не только в нем одном!
Песню «Она была в Париже» Высоцкий посвятил Лужиной. Вернее, своим безответным чувствам к ней...
«ТВИСТ НА СТОЛЕ В РУССКИХ ПАНТАЛОНАХ»
Роль, после которой проснулась звездой, Лариса получила благодаря стараниям Сергея Герасимова, на курсе у которого училась. Культовый режиссер не считал ее своей актрисой. Зато порекомендовал ученику Станиславу Ростоцкому: тот как раз приступал к съемкам картины о войне «На семи ветрах».
Главная героиня Света Ивашова, как тогда писали, «безоглядно кинулась в пекло войны по зову любимого». Ростоцкий уже застолбил эту роль для одной молодой актрисы, однако Герасимов настоял на кандидатуре Лужиной. И, как выяснилось, не ошибся.
В 1962 году, после выхода картины на экран, критика напишет: «Ее Света стала таким же символом поколения, как Татьяна Самойлова после фильма «Летят журавли» или Тамара Семина после «Воскресения». В том же году Лариса в составе советской делегации отправилась на Каннский фестиваль.
...Впервые за границу — и сразу Франция, сразу Канны! Как подарок судьбы. Однако та поездка едва не стоила Лужиной карьеры.
— В Канны приехали одни киты нашего кинематографа — Герасимов, Кулиджанов, Ростоцкий, Райзман... И мы с Инной Гулая, исполнительницей главной роли в фильме «Когда деревья были большими», совсем еще девчонки, — вспоминает Лариса Анатольевна. — Нас сразу предупредили: одной из номера не выходить, с иностранцами не разговаривать.
Инка от страха вообще из комнаты не вылезала. А я была посмелее. Спустилась как-то в холл, просто посидеть за столиком в баре. И ко мне подошел красивый мужчина. Я поняла, что это знаменитый французский актер Робер Оссейн. Он заговорил со мной по-русски.
«Мамочка, ты русская?» — почему-то ко всем женщинам он обращался только так, может быть, Марина Влади (она была его женой) научила, не знаю. А потом пригласил подняться к нему в номер. Я отказалась. Оссейн удивился: «Вам, что, не разрешают?» — «Почему не разрешают, я просто не хочу». Он рассмеялся и, уже обращаясь к бармену, добавил что-то по-французски. Мне потом перевели его слова, он сказал: «Смешная русская. Думает, что в номере я сразу на нее наброшусь».
Наверное, тогда я действительно выглядела смешной. В той поездке одно эмоциональное потрясение сменялось другим. Кулиджанов возил нас к самому Марку Шагалу, вдова художника Леже водила по шикарным магазинам, покупала нам какие-то сумасшедшие наряды. На званых обедах мы с Инной терялись от обилия столовых приборов — не знали, за что хвататься, и поэтому обычно ничего не ели.
* «И сам Марсель Марсо ей что-то говорил». На самом деле на фото — Фернан Рено
Но самое страшное случилось потом. Специально для приема в честь гостей фестиваля мне купили голубое обтягивающее платье, про которое французские газетчики потом написали: «Платье, достойное Мэрилин Монро».
Столы ломились от водки и икры. В конце вечера, естественно, начались танцы. И тут ко мне приклеился американский журналист, который попросил ни много ни мало «станцевать твист на столе в русских панталонах».
Тогда популярна была история про Ива Монтана, который в 1950-е годы накупил в Москве женских байковых штанишек на резиночке и устроил в Париже выставку, в чем ходят советские женщины... Так вот я ответила американцу: «Во-первых, у меня никаких панталон нет, а во-вторых, твист я не танцую».
Журналист не отставал. И тут вмешался Герасимов: «А чего ты стесняешься, будь хозяйкой, давай танцуй». Ну что оставалось делать, я и пошла. А через два дня в «Пари-матч» появились снимки...
Французский еженедельник вышел с разворотом, где фотографии танцующей Лужиной венчал броский заголовок: «Сладкая жизнь советской студентки». Это был настоящий скандал!
Когда делегация вернулась в Москву, вражеский журнал лег на стол министра культуры. Фурцева пришла в ярость и моментально вычеркнула фамилию молодой актрисы из списка на поездку в Карловы Вары, что означало автоматическое исключение Лужиной из всех последующих загранпоездок.
За Ларису заступились. Правда, Ростоцкого Фурцева оборвала на полуслове: «Не хочу ничего слышать. Лужина плохо вела себя в Каннах. Эта девчонка там кривлялась для западных фотографов!» Но когда Герасимов сказал, что сам подтолкнул Лужину к «дурному поступку», Фурцева сдалась: «Ладно, пусть едет».
«ВОЛОДЯ ЗА МНОГИМИ УХАЖИВАЛ»
Летом 1966 года режиссер Станислав Говорухин пригласил ее на роль врача в фильм «Вертикаль». И здесь Лариса сразу же попала в водоворот страстей. Первым был Высоцкий. Он засыпал Ларису комплиментами, пытался пригласить к себе в номер. Все напрасно...
— Я тогда очень много ездила: Канны, Осло, Варшава — в песне Володя очень точно описал географию моих маршрутов, — рассказывает актриса. — Единственную ошибку он допустил в строчке: «И сам Марсель Марсо ей что-то говорил». Я ему показывала фотографию из журнала, но там на ухо мне шептал не Марсо, а другой французский актер Фернан Рено.
Сейчас вспоминаю об этом с удовольствием, а тогда немного обиделась на Володю. Из песни выходило, что я такая легкомысленная, все время где-то порхаю, поэзии его не понимаю. Помните: «Но я напрасно пел о полосе нейтральной, ей глубоко плевать, какие там цветы...»
Уж не знаю, насколько он был влюблен, я — точно не была. Но слухи о нас ходили. И как же неудобно мне было перед Люсей Абрамовой, его тогдашней женой!
* В фильме «Вертикаль»
Вообще, с Володей мы познакомились еще до съемок в «Вертикали». Он часто приходил к нам в общежитие, пел свои песни. Мне тогда казалось: ничего особенного, ну парень с гитарой, песни какие-то приблатненные... Невзрачный, невысокого роста.
Вот когда к нам заходил Муслим Магомаев — это все, караул! Все девчонки сбегались. А Высоцкий... Нет, я на него внимания не обращала. Тем более Володя за многими ухаживал, не только за мной.
А вот с сыном известного писателя Александром Фадеевым-младшим, который тоже снимался в «Вертикали», любовь была. Недолгая, но бурная...
— Саша очень сильно пил — до такого состояния, что мне приходилось постоянно спасать его чуть ли не от смерти. Приезжаю как-то в Переделкино, смотрю — он, пьяный, от ревности или еще бог знает от чего пытается застрелиться. Насилу ружье отняла. Теперь я знаю: если бы связала с ним судьбу, ушла бы из жизни точно так же, как и он. Слава богу, вскоре уехала сниматься в Минск на картину «Золото», там и познакомилась с Валерой Шуваловым...
На съемках фильма «Один из нас» у Ларисы случился микроинсульт. И она пролежала в больнице почти пять месяцев. Многие тогда были уверены: в инсульте Лужиной виноват ее муж (актриса тогда была замужем за оператором Алексеем Чардыниным, они находились в стадии развода, постоянно ругались).
Он приходил в больницу, но зайти в палату так и не решился, ограничился лишь беседой с врачом. А вот оператор той картины Валерий Шувалов навещал Лужину почти каждый день. Был очень внимателен, заботлив. Каждое утро в ее палате стояли свежие цветы. Когда актриса поправилась, они сыграли свадьбу. А вскоре у Ларисы и Валерия родился сын Павел.
Врачи сразу ее предупредили: «Вы только что перенесли инсульт, рожать вам нельзя. А с другой стороны, если сейчас сделаете аборт, можете вообще остаться без детей». Пришлось выбирать: или рисковать жизнью, или отказаться от возможности родить ребенка. Лариса рискнула.
— И слава богу, — говорит она сейчас. — Потому что теперь у меня есть сын, трое внуков. Иногда с ужасом думаю: а если бы я тогда не решилась... Представляете, сейчас бы осталась совсем одна, чувствовала бы себя никому не нужной, а так у меня есть семья. Да, ради этого стоило идти на подвиг!..
Дмитрий Мельман.
Фото: FOTODOM.
